1. Оспаривание сделок должника
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.11.2022 № 305-ЭС21-25831(18) по делу № А40-5070/2020 (ссылка)
Само по себе наличие заемных отношений не свидетельствует о фактической аффилированности заемщика и заимодавца. При возникновении сомнений относительно истинных причин выдачи займов судам следует предложить контрагенту должника раскрыть обстоятельства, при которых им были приняты решения о заключении договоров займа, а также объяснить экономические мотивы принятия соответствующих решений. В отсутствие этого заемные отношения не могут рассматриваться как сомнительные для целей оспаривания сделки в деле о банкротстве.
В ситуации, когда одна расходная операция привела к предпочтительному получению (расходованию) контрагентом банка остатка по его счету, последующая операция, на основании которой на этот же счет поступила денежная сумма из внешних источников, пополнившая корреспондентский счет банка, а значит и конкурсную массу, устраняет данное предпочтение на поступившую сумму. Такой подход соответствует смыслу ст. 61.7 Закона о банкротстве, согласно которой суд может отказать в признании сделки недействительной в случае, если приобретатель по оспариваемой сделке вернул все исполненное в конкурсную массу.
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.11.2022 № 305-ЭС19-4278(12,13) по делу № А41-79022/2017 (ссылка)
По смыслу п. 2 ст. 61.9 Закона о банкротстве заявление об оспаривании сделки может быть подано кредиторами, совокупный размер требований которых составляет более 10% требований кредиторов, включенных в реестр. При подсчете указанного порогового значения не учитываются требования кредитора (и его аффилированных лиц), в отношении которого сделка оспаривается.
При приобретении прав требований к должнику правопреемник становится также потенциальным ответчиком по всем заявлениям об оспаривании заключенных с правопредшественником сделок, на которых основаны требования правопреемника, включенные в реестр. Иной подход давал бы недобросовестным лицам возможность посредством применения механизма уступки расщеплять статусы ответчика и кредитора, исключая применение положений п. 2 ст. 61.9 Закона о банкротстве, что недопустимо.
Замена в материальном правоотношении не наделяет нового кредитора правами лица, участвующего в деле о банкротстве, и не ограничивает права прежних до момента вынесения арбитражным судом судебного акта об их замене в реестре требований кредиторов должника правопреемником по ранее включенным требованиям. Исходя из принципа добросовестности до проведения процессуальной замены лицо, включенное в реестр требований кредиторов, обязано выдать приобретателю требования доверенность или действовать в соответствии с указаниями приобретателя.
Тот факт, что правопреемник длительное время не предпринимает мер по осуществлению замены в реестре, сам по себе о злоупотреблении правом ею или правопредшественником не свидетельствует и не причиняет вред ни должнику, ни иным кредиторам, поскольку обязательство должника вернуть долг, включенный в реестр, в любом случае сохраняется независимо от личности кредитора.
Исключено в данном случае и неосновательное обогащение правопредшественника посредством получения двойного возмещения, поскольку прирост его имущественной массы будет осуществлен не за счет должника и кредиторов, а за счет правопреемника, что относится к внутренним отношениям между ними и не затрагивает иных лиц, участвующих в деле о банкротстве.
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 16.11.2022 № 306-ЭС20-16964(2) по делу № А57-17164/2019 (ссылка)
Сам по себе факт реальности основного обязательства, подтвержденный судебным актом, не свидетельствует о действительности поручительства, выданного должником.
Оценивая обеспечительную сделку на предмет действительности и соответственно экономической целесообразности в ее заключении, необходимо исходить из того, что по общему правилу при внутригрупповом займе денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего с точки зрения нормального гражданского оборота отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования.
В условиях аффилированности заимодавца, заемщика и поручителя между собой на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в частности выдачи поручительства. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц. Наличие такого контроля может быть использовано и при выстраивании внутригрупповых связей, например, для создания мнимого долга (ст. 170 ГК РФ) поручителя перед заимодавцем («долг перед самим собой») в целях причинения вреда иным кредиторам поручителя на случай банкротства.
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.11.2022 № 307-ЭС19-4636(23-25) по делу № А56-116888/2017 (ссылка)
Привлечение должником адвокатов и оплата их услуг за его счет, даже если она имела место в условиях имущественного кризиса должника, не образуют совокупность обстоятельств, достаточную для признания расчетных операций недействительными.
Разрешение вопроса о возможности заключения независимым адвокатом договора с организацией о защите ее интересов или интересов ее работника, в том числе в рамках уголовного дела, не может обусловливаться возложением на данного адвоката такой обязанности как проверка имущественного положения организации - доверителя. Нельзя признать верным подход, который фактически сводится к тому, что адвокат под страхом недействительности не вправе заключать договор с организациями, находящимися в сложном финансовом положении, имеющими неисполненные обязательства. Такой подход, по сути, блокирует саму возможность надлежащего доступа к правосудию для подобного рода организаций, которым впоследствии могут быть противопоставлены как преюдициальные отдельные обстоятельства, установленные в рамках уголовного или иного дела.
Консультация клиента, обсуждение и разработка правовой позиции, включая телефонные переговоры, участие в совместных совещаниях с иными адвокатами и другие услуги являются неотъемлемой частью процесса оказания юридической помощи и не требуют специального оформления какими-либо особыми протоколами, актами и т.п. Указание судом на необходимость раскрытия адвокатом содержания этих действий (их детализации) вступает в противоречие с положениями действующего законодательства об адвокатской тайне (ст. 8, п. 3 ст. 18 Закона об адвокатуре).
2. Взыскание убытков с лиц, имевших возможность определять действия должника
Определение Верховного Суда Российской Федерации от 14.11.2022 № 307-ЭС17-10793(26-28) по делу № А56-45590/2015 (ссылка)
Лица, имевшие возможность определять действия юридического лица, могут причинить ему вред как до признания его банкротом, так и в ходе конкурсной процедуры вплоть до ликвидации юридического лица. Для разрешения спора о взыскании убытков, причиненных в ходе банкротства, не имеет значения, могли ли привлекаемые к ответственности лица контролировать должника в предбанкротный период. Применение специальных положений Закона о банкротстве об ответственности контролировавших должника лиц в данном случае не требуется, поскольку достаточно общих положений ГК РФ о возмещении вреда.
Если принято решение о продолжении производственной деятельности должника-банкрота, то разумный и добросовестный конкурсный управляющий должен предпринять меры для получения максимальной прибыли для пополнения конкурсной массы должника-банкрота (по крайней мере такой прибыли, которая покрывала бы затраты должника на себестоимость выпускаемой продукции и не позволяла бы ему продолжать наращивать долги). Безразличное и тем более расточительное отношение конкурсного управляющего к вопросу о рентабельности производственной деятельности не соответствует задачам конкурсного производства.
При доказанности совместного причинения вреда конкурсным управляющим и иными лицами ответственность несет вся группа причинителей вреда солидарно. Иной подход делает безрисковой и оставляет безнаказанной противоправную деятельность данных лиц.
Учитывая тот факт, что намерение причинить вред, как правило, не афишируется, требование от потерпевшего представления им прямых доказательств согласованной воли сопричинителей о совместном причинении вреда чрезмерно и неоправданно. Вывод об этих обстоятельствах может быть сделан на совокупности согласующихся между собой косвенных доказательств по принципу: «установленные обстоятельства указывают на то, что скорее всего событие произошло только в результате согласованных действий».